Раздел второй. У ворот Кавказа и Сталинграда

Эскадрон занял оборону на высоте севернее Мелиховской, пересекая дорогу, идущую из Новочеркасска и Шахт. НП нашей батареи, в котором находился сам комбат, был выбран в районе обороны эскадрона.

К исходу 21 июля противник подошел к обороне поддерживаемого нами эскадрона и завязал бой. Послышалась первая боевая команда комбата.

— Батарея, к бою! Первому по неприятельским бронемашинам, угломер такой-то, прицел такой-то, одной миной огонь!

Наводчик первого миномета Савченко спокойно, но быстро и четко выполнял все команды с наблюдательного пункта. Заряжающий Бадмаев быстро направил в ствол шестнадцатикилограммовую мину. Раздался первый оглушительный выстрел. Когда закончилась перестрелка, батарея двумя очередями беглого огня накрыла живую силу и технику противника. Бронемашина, бронетранспортер и несколько десятков неприятельских солдат и офицеров остались на поле боя. Разведотряд противника откатился назад. Однако на следующий день, под натиском значительно превосходящих сил врага передовой отряд отошел на левый берег Дона. Наша батарея заняла запасную позицию в районе рощи.

До рассвета старшина накормил личный состав отличным завтраком и выдал запас хлеба и курева. Бойцы, подкрепившись, закурили и разговорились о вчерашнем бое, при этом шутили и смеялись друг над другом.

Вмешался в их разговор, объяснил значение вчерашнего боя и причину занятия новой позиции. Мы понимали, что предстоящие бои будут жестокие. Я сказал, что нужно окопы отрыть глубже, хорошо замаскироваться и быть хладнокровными,— главное не паниковать.

Солнце взошло яркое, погода была тихая. Все наблюдали за правым берегом Дона, там скапливались моторизованные силы противника. Нам, артиллеристам, было необходимо установить заградогонь и найти важные цели: батарею противника или скопление живой силы и техники. Каждая мина должна эффективно поражать основные силы врага. Вдруг недалеко от нашей позиции в воздухе разорвалась шрапнель: неприятель показывал своим артиллеристам направление огня... Артиллерийский налет сильно повредил наши обозы и лошадей. Комбат засек стрелявшую батарею противника и дал команду открыть по ней огонь. После двух очередей беглого огня батарея противника была подавлена.

Пользуясь хорошей видимостью, мы обнаружили скопление машин в Мелиховской. Открыли огонь. Загорелись три машины. Артиллерия противника нас не обнаружила.

Обозлившись, немцы решили направить на нашу оборону целую стаю стервятников, чтобы не дать нам поднять головы, отвлечь наше внимание от переправы и дать возможность своим автоматчикам переправиться через Дон, просочиться на левый берег. Правый фланг, обороняемый силами 273 и частью сил 311 полка, держался мужественно, несмотря на сильный и длительный налет неприятельской авиации.

После массированного налета авиации фашисты обстреляли наши позиции артиллерийскими снарядами. Было много раненых и убитых. Стоны, крики, трупы людей и лошадей, душераздирающий вой пикирующих бомбардировщиков, падающих со свистом бомб, оглушительные взрывы, жужжание тяжелых осколков, завывание летящих на тебя снарядов, мин — все это страшно действует на психику. Не имея ни одной зенитной установки, ни единого нашего самолета в небе, устоять под огневым шквалом, кажется, почти невозможно. Но мы стояли. Правда, был случай, когда у необстрелянных некоторых бойцов однажды нервы не выдержали. Потеряв чувство самообладания, они кинулись бежать, увлекая за собой других.

В этот момент появился на лихом коне полковник Хомутников с шашкой наголо. Он летел наперерез бегущим, заворачивая их обратно. А кругом земля подымалась фонтанами от взрывов. Героический пример командира и его строгий приказ «ни шагу назад!» привели бойцов в чувство, и все они до единого вернулись к своим позициям, а потом дрались с противником, как львы.

После этого все поняли основную военную заповедь старого солдата — лучше погибнуть, героически защищая Родину, чем оставаться на земле трусом и предателем. В боях 24 и 25 июля огнем нашей батареи уничтожено не менее двух батарей врага, до десяти бронемашин, до десяти грузовых машин, три пулеметных точки противника и несколько десятков солдат и офицеров. Наша батарея потеряла половину личного состава бойцов, командиров, два миномета, больше половины конского состава. За время жарких боев в течение трех суток бойцы не имели возможности получать горячую пищу.

Противник, несмотря на потери, подтягивал свежие силы, а нам поддержку никто не обещал. Сила у нас прибавлялась от проявления мужества и геройства. Раненый наводчик Савченко, когда погиб его расчет, с контуженным помощником Бадмаевым вел огонь из своего миномета, нанося большие потери живой силе противника. Примеры упорного сопротивления поддерживали моральный дух. Командир миномета Очиров, красноармеец Лиджанов, Басанов и другие отличились во время последнего кровопролитного боя.

Каждая попытка противника прорвать нашу оборону стоила ему больших потерь. Ему удалось обойти нашу оборону справа. Прорвавшись большими мотомеханизированными силами, неприятель 26 июля стал окружать нас. Артиллеристы вели интенсивный огонь по немецким войскам, но силы наши иссякали. Мины не обладали силой поражать танки противника. Пушечная батарея, на которую направилось множество неприятельских танков, героически отбивала их атаки. Почти вся батарея эта погибла в неравном бою. Очевидцы рассказывали, что раненный в ногу командир дивизиона капитан Дыба, превозмогая сильную боль, истекая кровью, сам встал за наводчика и вел огонь прямой наводкой по идущим танкам. Так героически погиб наш командир дивизиона.

Кольцо стало суживаться, немцы все больше и больше напирали, боеприпасы все расстреляны, ряды воинов поредели. Комбат лейтенант Калакутскии организовал прикрытие. Мне приказал собрать минометы, грузить на брички и отходить в направлении Багаевской, далее через Маныч.

Перед заходом солнца 26 июля мы достигли реки Маныч. Я представился полковнику Хомутникову, который уже руководил переправой. По его приказу нас переправили через Маныч. Мы остановились до особого приказа в хуторе Весело