Глава 8. Перехват стратегической инициативы

В декабре в 4гв.КККК работала комиссия Генерального штаба и 20.12.42 офицер Генштаба КА при 4гв.КККК капитан Беззубенко в своей справке отметил: «…Для того чтобы недочеты в работе не выходили за пределы корпуса, начальник штаба корпуса офицерам Генштаба запретил, вопреки инструкции утвержденной нач.генштаба КА, пользоваться шифром без его просмотра и не представлял средств передвижения для выезда в дивизии по поверке выполнения приказов вышестоящих штабов. Установил строгий контроль за действиями офицеров и документы отрицательных действий корпуса скрывал от последних.

Для создания корпусу, и, в частности, командованию авторитета, начальник штаба корпуса систематически искусственно исправлял разведсводки в сторону увеличения противостоящих сил противника, и в периоды боевых действий число уничтоженных гитлеровцев увеличивал в 2-3 раза.

…После неудачных операций под Ачикулак 8.11.42 года, корпус самовольно оставил рубеж обороны и ушел в тылы для приведения себя в порядок, мотивируя отход неясностью приказа ЗКФ о прикрытии ж/д Кизляр-Астрахань. Ни одного приказа Северной группы войск ЗКФ корпус своевременно не выполнил и не выполняет.

Удаление штаба корпуса от передовых позиций, как правило, не менее 40км, в результате чего связь работает с большими перебоями и управление войсками затруднено. Так в боях за Иргаклы за 2.12.42 года из 9гв.сд и 30ккд получено всего лишь по одному донесению за все сутки боя.

В операции с 12 на 15.12.42 года  и далее ярко бросается в глаза отсутствие взаимодействия родов войск. Так 12.12.42 года танковая атака на Торосов и Нортон своевременно не поддерживалась огнем артиллерии и живой силой, ибо казаки посаженные на танки, при первых выстрелах разбегались и танки действовали самостоятельно. Танки дробились поротно и шли в атаку без предварительной разведки средств ПТО противника – в результате потеряно 13 танков.

13.12.42 года части корпуса приводили себя в порядок и вели разведку, а авиация исключительно активно обрабатывала передний край обороны противника и его резервы, сделав 72 самолето-вылета.

В итоге с 12 по 15.12.42 года: По данным разведорганов перед корпусом было до полка конницы, до полка мотопехоты и до 30-40 танков. Начальник штаба Дуткин исправлением сводок довел до – свыше полка конницы, свыше двух полков мотопехоты и до 70 танков. За это время части продвинулись на 3-4км от исходного положения. Потеряно 51 убитыми и 82 ранеными; танков до 25 штук, из них 2 сожжены своими (30ккд); авиации – один ИЛ-2, три И-16; артиллерии 3 – 45мм орудия; 1 – 76мм орудие и 4 82мм миномета. Большая потеря техники вызвана плохой организацией боя и пассивными действиями дивизии.

9гв.кд, где командир дивизии генерал-майор Тутаринов 6 дней топталась под Сунженский, давая заявки на авиацию и залпы «РС» и лишь после 6-ти дневной бомбежки, штурмовки и обработки артиллерией данного пункта заняла его 18.12.42 года, а 19.12 оставила…» (ЦАМО, ф.43, оп.11536, д.135, л.36)

Начальник ОО НКВД СГВ ЗКФ майор государственной безопасности Белкин в рамках работы комиссии 19.12.42 в справке Члену Военного совета Северной группы войск Закфронта генерал-майору Фоминых «О провале боевых операций гвардейского Кубанского кавкорпуса и неэтичном поведении командира его генерал-лейтенанта Кириченко» доносит: «Основными причинами неудачно проведенных боевых операций являются исключительно плохое руководство частями корпуса со стороны т.Кириченко и командного состава штакора.

17 октября сего года командование корпуса поставило задачу 30-й Краснознаменной кавдивизии овладеть с.Ачикулак. Вследствие плохой разработки штабом корпуса боевой операции, дивизия селением не овладела и отошла на исходные рубежи. Последующее решение командования по овладению Ачикулак всеми частями корпуса, также положительных результатов не дало.

Командование корпуса боевыми операциями руководило слабо. За все время рейда ни командир корпуса генерал-лейтенант Кириченко, ни начальник штаба в дивизии не бывали. Все их руководство заключалось в отдаче приказов и посылке в дивизии представителей оперативного и разведывательного отделов штаба. Взаимодействие родов войск не было обеспечено. Существенным недостатком в проведении операции следует считать также значительную отдаленность (на 35-40 км) штаба корпуса от дивизий, что еще более затруднило руководство боевыми действиями.

Все это привело к значительным потерям в личном составе и техники. За время рейда убито 480 человек, ранено 667 чел. и пропало без вести 443 чел. Значительное число их было взято в плен. Потеряно: орудий различных калибров - 11, минометов - 36, ПТР - 71, станковых и ручных пулеметов - 35, автоматов - 53, винтовок - 529 и много другого вооружения.

В ходе дальнейших боевых операций корпуса также имеют место значительные недочеты.

1 декабря сего года 9гв.кд вела бой за с.Иргаклы и не могла овладеть им. В то же время в 7км от нее в стороне стояла 10гв.кд и корпусной конартдив. Командир этой дивизии просил у штаба корпуса разрешения оказать помощь 9гв.кд огнем и конницей, но ответа от штаба не получил (Штакор в это время находился от дивизии на 60км). Резерв корпуса (мотоциклетный батальон, бронетанковый батальон, артполк ПВО и дивизион) оторваны от передовых частей, и находясь на далеком расстоянии, не имеют возможности оказать им помощь.

12.12.42 мототанковой группе корпуса была поставлена задача поддержать наступление 10 и 30 кавдивизий в направлении Тарасов, Киров, Богданов и Арарат. В результате отсутствия взаимодействия частей корпуса и совершенно неудовлетворительного управления боем со стороны штаба корпуса, операция успеха не имела, а в ходе ее потеряла 12 танков. В назначенное время 2 танковые роты были брошены в наступление, однако, оно не только не было поддержано частями дивизии, но и отсутствовал артиллерийский и минометный огонь. Кроме того, сама танковая атака была организована неправильно, мелкими группами, в разрез с требованиями приказа НКО. Отсутствие артподготовки, лобовая атака на неподавленные противотанковые средства противника и отсутствие поддержки со стороны частей дивизии, привели к провалу операции и значительным потерям боевой техники.

Отмечен факт очковтирательства со стороны штаба корпуса. В боевом донесении штаба за 13.12 сего года указывается, что «В течение 13 декабря части корпуса отбивали неоднократные атаки противника с большими для него потерями». Фактически, никаких попыток наступательных действий со стороны противника, а также и наших частей, в течение указанного дня не проявлялось. Части корпуса находились в обороне и имели только на отдельных участках редкую перестрелку.  Этот случай очковтирательства вызван тем, что наша авиация весь день производила бомбежку и штурмовку, в результате чего противник, безусловно, был прижат к земле. Используя это, наши части могли бы успешно провести наступление, но это сделано не было, и в оправдание неувязки наземных войск с авиацией, а также и того, что во время массированных налетов, наземные войска пролежали - начальник штаба генерал-майор Дуткин сообщил об атаках, которых по существу не было. Подобные факты в работе командования стали возможными вследствие оторванности его от дивизий, зазнайства со стороны т.Кириченко, который окружил себя своими людьми, а также круговой поруки работников штакора, действующих по принципу «не выносить сор из избы».

Штаб корпуса, находящийся от дивизий на 60-70км, усиленно охраняется мотоциклистами, зенитными установками и танками. находясь безвыездно в штабе т.Кириченко не считает необходимым даже подходить по вызову к телефонному аппарату. Тов.Кириченко ведет недостойный для командира образ жизни. Прибыв в корпус, т.Кириченко привез с собой медсестру Бражник, которая зачислена сестрой в корпусной госпиталь, однако там не бывает и никакой работы не выполняет. Находится все время при Кириченко, с которой он находится в интимной связи. Используя свое служебное положение, Кириченко в августе сего года незаконно представил Бражник к награде орденом Ленина, которым она и награждена, за то, что она, якобы, в период боев на Кубани вынесла с поля боя 138 раненых бойцов и командиров с оружием. В действительности, Бражник все время находилась с Кириченко и на поле боя никогда не была. Кроме того, путем фальсификации документов, составленных нач.санкором под давлением Кириченко, Бражник незаконно было присвоено звание ст.военфельдшера. (ЦАМО, ф.273, оп.879, д.12, л.329-331)

В дополнение к этой справке майор государственной безопасности Белкин направляет в адрес Масленникова и Фоминых копию спецсообщения начальника ОО НКВД Кубанского кавкорпуса «О фактах очковтирательства со стороны начальника штаба Гвардейского Кубанского кавкорпуса генерал-майора Дудкина (так в документе, правильно Дуткина)»: «Неудачи корпуса в боевых операциях, как в первом рейде, так и во втором и невыполнение приказов командующего Северной группой войск Зак.фронта, являются результатом плохой подготовки и неумелого руководства боевыми операциями со стороны начальника штаба корпуса генерал-майора Дуткина. В оправдание своего плохого руководства частями, что приводит к провалу боевых операций, начальник штакора Дуткин стал на путь очковтирательства, преувеличивая силы противника, действующих против корпуса и обмана командующего Северной группой войск Закавказского фронта.

Приведу ряд примеров:

30 ноября с.г. 9гв.кд заняла село Каясула без боя, а в боевой сводке штакора указывается: «...После ожесточенного боя за населенный пункт Каясула 9гв.кд заняла его».

Фактически никакого боя не было, а при небольшой перестрелке было выпущено всего 45 патронов, и противник, бросив населенный пункт, бежал.

Все разведсводки, составленные руководством корпуса на основе проверенных данных, Дуткиным лично всегда переделываются в сторону увеличения сил противника.

Разведсводка №252 18.00 1.12.42.

«...В первом населенном пункте было установлено до батальона мотопехоты», а затем указывалось, что в том же пункте обнаружено до 12 автомашин. Последнее было Дуткиным зачеркнуто под тем предлогом, что: «Никто не поверит, будто бы в данном пункте установлен мотобатальон, а скажут, раз там имеется 12 автомашин, значит это не больше роты».

Далее в сводке указывалось, на основании показаний пленных, что в районе Ачикулак соединению «Ф» был придан один эскадрон, сформированный из 526 армейского конного парка. Этот пункт был изменен Дуткиным следующим образом; «...Два-три эскадрона, из них один сформирован из 526 армейского конного парка».

Взятые затем в плен 6 немецких солдат снова подтвердили, что в указанном населенном пункте действует только один эскадрон.

Разведсводка №253 18.00 2.12.42

В эту сводку Дуткиным сделана вставка: «...В то же время до 30 танков группировались у северной окраины с.Иргаклы».

На самом деле в районе с.Иргаклы действовало в тот день не более 10-12 танков противника. К выводу этой сводки, где было написано: «Противник стремится вести наступление в направлении Каясула», Дуткиным сделана приписка: «Во фланг и тыл корпуса силами более 60 танков и около полка мотопехоты».

Разведсводка №258 18.00 12.12.42

В сводке указывалось: «Из района Нортон до батальона мотопехоты противника, при поддержке до 10-15 танков», - Дуткиным количество танков исправлено на 32. В выводе о наличии 35-40 танков противника, сделано исправление на 55-60 танков.

Это широко практикуемое Дуткиным очковтирательство привело к тому, что командиры дивизий, также стали на путь обмана штакора.

1.12.42г. 9гв.кд вела бой за населенный пункт Иргаклы. Командир дивизии генерал-майор Тутаринов, в результате потери управления боем, не занял населенный пункт, а штакору донес, что Иргаклы действует до батальона пехоты противника, между тем, по показаниям пленных, там находилась только одна рота.

4.12.42 командир 10гв.кд генерал-майор Миллеров донес штакору, что дивизия отражает атаку до 50 танков противника, а в действительности их было до 30.

Такое стремление штабов дивизий и штакора преувеличивать силы противника, приводят к нерешительным действиям и принятию неправильных решений.

Установлено, что за все время боевых действий корпуса с 4.10.42 по настоящее время, Дуткин в дивизиях не бывал и боями не руководил. Единственный раз, 17.10.42, когда 30ккд, вела тяжелый бой под Ачикулаком, Дуткин, по приказанию комкора Кириченко, был послан в дивизию для оказания помощи командованию в проведении боя.

Дуткин, приехав в дивизию и видя тяжелую обстановку, когда танки противника расчленили боевые порядки дивизии, отдал ряд непродуманных приказаний и, пробыв не более 5-7 минут на КП дивизии, сел в машину и выехал в 9кд, якобы, восстанавливать, имевшееся там неустойчивое положение. Прибыв в 9кд, Дуткин пересидел весь день в кювете и боем совершенно не руководил.

Вместо соответствующего реагирования со стороны командования корпуса на такое поведение Дуткина, командир корпуса Кириченко 19.10.42 на партсобрании штакора расхваливал Дуткина как героя, сумевшего четко провести бой 9кд, обвинив при этом незаслуженно ряд командиров дивизий и штакора в том, что они во время боя 17.10 проявляли нерешительность.

Приведенные факты в работе начальника штакора Дуткина остаются безнаказанными только потому, что он является старым сослуживцем и личным другом комкора Кириченко, который все эти вопросы стремится затушевать. 16.12.42 (далее лист оборван)» (ЦАМО, ф.273, оп.879, д.12, л.333-335)

По итогам инициированной секретарем ЦК ВКП(б) Г.И.Маленковым комиссии Генштаба факты систематического преувеличения потерь противника штабом корпуса подтвердились. В то же время, представивший результаты комиссии Г.М.Маленкову в начале 1943г. генерал армии Г,К.Жуков просил, «при определении заслуг т.Кириченко иметь в виду его личную характеристику» (Соколов Б.В. Разведка: Тайны Второй мировой войны, М. 2001, с.117)

Штаб Закавказского фронт со своей стороны отмечал: «Выдвигая дивизии на запад, командир корпуса все время боялся прорыва противника на его тылы, и для этой цели почти все противотанковые средства держал вблизи своего КП. Дивизии же имели их крайне ограниченное количество, что и было основной причиной их плохой противотанковой сопротивляемости» (ЦАМО, ф.209, оп.1063, д.200, л.192)

Генерал-лейтенант Н.Я.Кириченко подвергался критике за то, что в декабрьском наступлении по-прежнему скудные противотанковые средства распределял по-батарейно между дивизиями и тем самым лишился противотанкового резерва. (ЦАМО, ф.209, оп.1063, д.90, л.35)

Заслуга «поднятия корпуса на всесоюзную вышку» во многом принадлежит Кагановичу Лазарю Моисеевичу бывшему летом 1942г. Членом Военного Совета Северо-Кавказского, а с ноября 1942г. Закавказского фронтов, который через всю жизнь пронес свое очарование генералом Н.Я.Кириченко – он неустанно хвалил казаков и их командиров в докладах И.В.Сталину. (ЦАМО, ф.3470, оп.1, д.13, л.75)

Уже в 90-летнем возрасте (в 1991г.) в интервью Г.А.Куманеву Л.М.Каганович вспоминал события лета 1942г. На Северо-Кавказском фронте: «Все разбежались. Спас нас там кавалерийский корпус Кириченко, замечательный корпус. Кириченко был хорошим генералом, почему-то его потом затерли в славе. Он так и умер генерал-лейтенантом…» (Куманев Г.А. Рядом со Сталиным: откровенные свидетельства. М., 1999, с.87)

В официальную историографию 4 Кубанского гвардейского корпуса боевые действия в составе Северной группы войск Закавказского фронта, как правило, не включались (за исключением мемуарной работы Л.В.Русина). (Русин Л.В. Казачья гвардия. Записки военного корреспондента. Краснодар, 1972)

По итогам работы комиссии Генштаба генерал-майор Дуткин Алексей Иванович переводится начальником штаба 5 Донского гвардейского казачьего кавалерийского корпуса. Генерал-лейтенант Кириченко Николай Яковлевич продолжил командовать корпусом и 3 ноября 1943 года, после очередного конфликта с высшим командованием был снят с должности, Кубанский гвардейский казачий кавалерийский корпус у него принял генерал-лейтенант Плиев Исса Александрович.

После передачи в январе 1943г. корпуса в состав Южного фронта, уже летом 1943г. Н.Я.Кириченко и его штаб подверглись резкой критике за «зазнайство, самовосхваление, преувеличение своих успехов». (ЦАМО, ф.276, оп.926, д.17, л.129)

Неуемное тщеславие Н.Я.Кириченко, его резкость и пренебрежение чинами – редкие для сталинского генералитета личные качества не нашли понимания у руководства Южным фронтом (командующий генерал-полковник Ф.И.Толбухин, член Военного совета генерал-лейтенант К.А.Гуров, начальник штаба генерал-майор С.С.Бирюзов).

В конце концов командование пришло к выводу о том, что Н.Я.Кириченко был неспособен решать поставленные перед ним задачи. В своих воспоминаниях начальник Генерального штаба Красной Армии Маршал Советского Союза А.М.Василевский отмечал, что в ходе дальнейших боев в ноябре 1943г. Четвертый гвардейский кавалерийский корпус запаздывал с продвижением: «Чтобы разобраться в причинах этой медлительности, туда выехал посетивший фронт лучший знаток кавалерии в СССР Маршал Советсуого Союза С.М.Буденный. Свыводы, сделанные Семеном Михайловичем, были для комкора неутешительными». (Василевский А.М. Дело всей жизни.  6-е изд. Кн.2. М. 1988, с.61)

После отставки Н.Я. Кириченко некоторое время находился не у дел. Лишь 6 февраля 1944г. Он был назначен на спокойную должность в тылу – начальником Краснознаменной высшей офицерской школы имени С.М.Буденного. В этой должности он встретил окончание войны и был освобожден от неё 26 мая 1945г., сразу после Парада Победы, в котором возглавлял полк Высшей кавалерийской школы, шедший вместе с полками других учебных заведений в составе войск московского гарнизона. (Безугольный А.Ю., Кринко Е.Ф. Во главе Кубанского корпуса: «гвардии генерал-лейтенант казачьих войск Николай Кириченко». ГИПАНИС, Издательская деятельность, «Кубанский сборник», архив номеров, том 3 (24) 2008г., часть IV.Личности. Сайт: gipanis.ru)