Катюша

В затупке Старого Дона про­тив казачьего хутора Титова, вросший навечно в донскую землю, покоится пароход «Красный пар­тизан». Его труба и надпалубная постройка обнажаются, когда в реке спадает вода. И оттуда до­носится какой-то шум, похожий на вздохи.

...Была середина тяжелого ию­ля 1942 года. Уже изрядно поре­девшая  91 стрелковая  дивизия удерживала фронт на притяжении 90  километров, между станица­ми Цимлянской и Константиновской. На измученных в кровавых боях красноармейцев двигалась танковая армия гитлеровцев. Дра­лись защитники самоотверженно, но силы были неравные, и красноармейцам с боями приходилось отступать...

Немцы заняли станицу Нико­лаевскую, что на правом берегу Дона в 12 километрах от Титова. И пароходу «Красный партизан», шедшему вверх по реке, путь был отрезан.

«Красный партизан» зашел в затупок, под крутой левый берег. Его укрыли вековые, донские вер­бы и тополя свисающей над рекой могучей кроной. Стервят­ники долги кружились над этим местам, бросали бомбы, стреля­ли наугад.

Ранен капитан, свалился сра­женный осколком рулевой, мно­гие убиты! На корабле «ходячей» оставалась только одна чудом уцелевшая женщина в белом ха­лате. Она облегчала страдания раненых глотком донской воды или ласковым сливом. Особенно тяжелых утешала: «Потерпи, ми­ленький, вот подойдут наши... »

А наши с боями отступали, не знали, что в ловушке оказались сотни товарищей...

К краю берега подползли заго­релые ребята. Их увидел не покидавший мостика раненый капитан.

— Эй, казаки! — окликнул их. — Бегите в хутор. Пусть присылают подводы за ранеными. Надо спасать защитников Роди­ны.

Стремглав пустились ребятиш­ки в  хутор  с невеселой  вестью. Засуетились, забегались старые матери, молодые солдатки, под­ростки да престарелые. Кто за­прягал в телеги волов, кто лоша­дей. Иные взялись за ручные тачки.

Многие раненые были уже на берегу, укрытые под деревьями, в ямках, среди кустарников. Кто мог, ползком выбрался сюда сам. Совсем беспомощных выносила женщина в белом халате на сво­их плечах, как выносила до это­го с поля боя. Измученная, еле державшаяся на ногах от уста­лости и летнего зноя, она все хлопотала, хлопотала...

«Катя, Катюша!» — звали ее раненые, И эта хрупкая русская женщина, почти с детским лицом, среди страдающих, умирающих воинов казалась олицетворением жизни и добра, мужества и материнской заботы.

Она спешила. Под палящими лучами летнего солнца, под вра­жеским огнем спешила скорее переправить раненых на берег, чтобы вновь налетевший стервят­ник не затопил их вместе с па­роходом. Подоспевшие титовцы стара­лись помочь ей спасти советских воинов.

Когда последний солдат был снят с «Красного партизана», капитан взорвал его.

Раненых в Титове задерживай было нельзя. Их накормили, перевязали, уложили на собранные по всему колхозу подводы и отправили на Большую Орловку где еще держался фронт. С ними была их надежда и спасительница — Катюша. Она переходила от подводы к подводе. Одному поднесет фляжку с водой к запекшимся губам, другому положит руку на пылающий в жару лоб… Она жила, ее жизнью дер­жались раненые.

Кто эта Катя: врач? медсестра? — титовцы не знают. Не знают и фамилии. Но запомнили ее на­всегда. Рассказывали своим детям, а теперь внукам — о русской женщине как образце щедрот душевной, несгибаемого мужества, самоотверженной матери человеческой.

Ф. БОНДАРЕВ, учитель-пенсионер

"За изобилие" №124 (4585) 17 октября 1970 стр.4