Немеркнущий подвиг дивизии

В историю Великой Отечественной войны вписали свою страницу все народы нашей страны, в том числе и калмыцкий. Помимо общего призыва в Красную Армию на территории республики зимой 1941-42 г.г. была сформирована 110-я отдельная Калмыцкая  кавалерийская дивизия, которая приняла свое боевое крещение летом 1942 года, оказавшись в эпицентре смертельной схватки с врагом на Дону, на дальних подступах к Сталинграду.

Наш собеседник К.П.Катушов, будучи секретарем Калмыцкого обкома комсомола, являлся организатором первого похода молодежи республики по местам боевых действий этой дивизии…

 - Ким Петрович, с момента осуществления похода молодежи по местам боевых действий 110-й ОККД на Дону в июле 1942 года прошло уже много лет. Чем была вызвана организация того похода, какую цель он преследовал?

- поход по местам боевых действий нашей дивизии был продиктован рядом принципиальных соображений. Надо вспомнить, что это был 1967 год. Тогда еще и в мыслях невозможно было представить, что появится Декларация о признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению. Но было горячее стремление показать еще не до конца раскрытые страницы участия сынов и дочерей Калмыкии в Великой Отечественной войне. И в этом отношении вызывала большой интерес история 110-й дивизии как национального воинского формирования.

В то время было много противоречивых суждений вокруг нее. Дело осложнялось тем, что сами ветераны дивизии долго не могли прийти к общему мнению. Большинство их высказывалось за то, чтобы совершить поход по маршруту наступательных действий дивизии, когда она в составе Северо-Кавказского фронта участвовала в освобождении территории Ставропольского края.

Другая – меньшая, но более активная часть – доказывала, что, что, несмотря на то, что дивизия была вынуждена оставить позиции после кровопролитных боев на Дону, необходимо побывать именно там. «Это важнее, - утверждали они.

- Надо показать, что наша дивизия мужественно выдержала натиск превосходящих сил противника, до конца выполнила свой воинский долг, понесла тяжелые потери, но не бежала, как об этом болтают некоторые, а оставила свои позиции по приказу командования фронтом. А это имеет принципиальное значение».

Возникла не простая, по крайней мере для меня, коллизия. Тем более, что сторонники первой точки зрения получили поддержку «наверху».

Словом спор был жарким и продолжался довольно долго. Несколько месяцев шел сбор материалов. Большую услугу оказали в то время молодые ученые Ю.О.Оглаев, А.И.Неберухин и М.Л.Кичиков. Круг вовлекаемых людей все более расширялся.

Но однажды возникшая бацилла недоверия к действиям нашего национального воинского формирования на Дону не затухала. И вдруг в беседе с сыном комиссара дивизии, с которым мы к тому времени установили связь, А.С.Заярным, услышал: «Работая в архиве Министерства обороны в Подольске, я столкнулся с донесением, в котором сообщалось, что во время боев на Дону дивизия потеряла около 1500 бойцов и командиров убитыми и ранеными. Знаешь, какая резолюция на нем стоит? Красным карандашом поперек начертано: «Из них 1409 предателей». Подпись я не мог разобрать».

Ко времени этой беседы у меня уже четко сложилась общая картина боев на Дону и место нашей дивизии в них. Было понятно, что она была выставлена на заслон (забегая вперед, скажу, что дивизия пропустила через свои порядки части нескольких отступающих армий).

В самый разгар боев командование Южного фронта отдало боевое распоряжение частям 37-й армии занять позиции 110-й дивизии, которая должна была отойти в ее резерв. Но командующий армией нашел, что калмыцкая кавалерийская дивизия, несмотря на понесенные в боях потери, будучи к этому времени почти в четыре раза меньше этой армии по численности, боеспособнее ее. Таким образом дивизия была оставлена на позициях до конца. Она, истекая кровью, продержалась еще пять дней, сдерживая на участке своей обороны натиск превосходящих сил врага.

И вот, когда я услышал произнесенные слова А.С.Заярного, у меня перехватило дыхание. Как и кто мог наложить такую злостную резолюцию, оклеветавшую подвиг дивизии? Дивизии, престиж которой всецело связан с престижем целого народа…

Все сомнения и споры были решительно отброшены в сторону. Надо на Дон! И только туда, где гибли люди. Только на линию рубежей дивизии, и никуда больше!

Первого секретаря обкома комсомола Владимира Убушаева уговаривать не пришлось. Он сразу, разобравшись, поддержал наше намерение, взяв на себя ответственность за исход предстоящего мероприятия перед «верхами». Ведь по мнению немалого числа лиц, мы осуществляли поход к месту «позора» нашего национального воинского формирования.

Необходимость реабилитации 110-й была очевидной…

- Кто участвовал в походе? Как он проходил? Интересно как вас встречало местное население?

- Несмотря на то, что решение о походе на Дон уже было принято обкомом комсомола, разговоры о его целесообразности не утихали. Теперь противники предрекали провал похода под тем предлогом, что население там, где проходили бои, может встретить нас, мягко говоря, неблагожелательно. Но их прогнозы» не оправдались, о чем я скажу ниже.

И вот настал день, когда бюро обкома комсомола одобрило персональный состав участников похода. Командиром был утвержден я, а комиссаром Мерген Лиджинович Кичиков. Сорок восемь юношей и девушек почти со всех районов республики на красочно украшенных мотоциклах со всем необходимым реквизитом в сопровождении инспектора ГАИ направились в десятидневный путь. С нами выехала также группа ветеранов дивизии во главе с бывшим ее начальником штаба  Мацаком Тонхеевичем Бимбаевым. Поход по времени совпал с 25-летием участия дивизии в боях за Дон.

Трудно передать все впечатления от этой поездки, от многочисленных встреч и митингов молодежи, от исключительного добродушия и внимания местных жителей. Отношение их к участникам похода превзошло все ожидания. Непередаваемые чувства, которые пришлось пережить. Хозяева хуторов Карповка, Ажинов, Кудинов разобрали нас по домам. Воспоминания лились рекой. Они со скурпулезной подробностью, оспаривая и уточняя друг друга, раскрывали перед нами картину ожесточенных боев.

Наша дивизия была сформирована в составе трех полков, конно-артиллерийского дивизиона и специальных подразделений. Личный состав ее достигал 4,5 тыс.человек. Командиром дивизии был назначен полковник В.П.Панин, его заместителем стал полковник В.А.Хомутников, комиссаром – С.Ф.Заярный, начальником политотдела А.И. Заднепрук, начальником штаба – М.Т.Бимбаев. Редактором дивизионной газеты стал С.И.Липкин. Да, да – тот самый Семен Израилович Липкин, который перевел наш «Джангар» на русский язык.

Командный и личный состав этого воинского формирования был интернациональным и в основном состоял из добровольцев призывного возраста нашей республики. В грозное лето сорок второго, когда театр военных действий на советско-германском фронте переместился на юг, в направлении Кавказа и Сталинграда, 110-я ОККД в составе 51 армии заняла позицию на левобережье большой излучины Дона, оказавшись в эпицентре военных действий.

Замечу, это был тот редкий случай в истории Великой Отечественной войны, когда легкая кавалерийская дивизия выставлялась на оборонительный рубеж. Она заняла оборону на расстоянии до 60 км по фронту от ст.Семикаракорской до ст.Багаевской и х.Федулов, что в десять раз превосходило уставное требование, при этом без поддержки авиации и танков.

В начале июля на основе проверки положения на месте специальная комиссия Северо-Кавказского фронта заключили, что боевая подготовка дивизии поставлена хорошо, политико-моральное состояние личного состава высокое, и дивизия к боевым действиям готова…

- После организованного похода молодежи по местам боев 110-й дивизии интерес к ее судьбе заметно вырос. Был выпущен ряд книг, научным редактором которых Вы были. Что удалось Вам выяснить в ходе похода?

- Командование 51-й армии  в то тяжелое время вынуждено было использовать 110-ю кавдивизию в спешенном порядке как стрелковую, пехотную. Занимавшую позиции рядом 115-ю кавдивизию, как слабее подготовленную сменила 157-я стрелковая.

Через полосу обороны дивизии 15 июля переправились через Дон по понтонным мостам части 244-й, 318-й, 335-й стрелковых дивизий, а с 16 июля непрерывным потоком пошли  измотанные боями отступавшие соединения и части Южного фронта.

Вид измученных, израненных, отходивших на восток красноармейцев не повлиял на боевой дух воинов 110-й кавдивизии. Они стойко переносили  беспрерывные налеты вражеской авиации, артиллерийские обстрелы…

- Это до непосредственного соприкосновения с противником. А как повели себя конники, вернее спешенные конники в оборонительных боях? Что говорили местные жители?

- Мы, разделившись на три группы, побывали на всех рубежах, которые защищали воины 110-й ОККД. Я с одной из групп в сопровождении хуторян-казаков целый день обходил места сражений вокруг хутора Ажинов.

- Ребята ваши стояли насмерть – рассказывали О.В.Ажинова, В.Д.Попова, И.П.Кисляков и другие, в то время подростки.

- Много их полегло. Ох, как много… - И показывали места захоронений: «Вот здесь, в старом колодце, лежат останки 80-ти человек, а тут в траншеях…

Невозможно было спокойно слушать их. Женщины, вспоминая те страшные дни жестоких боев, плакали. А дни, действительно были страшные: с фронта на дивизию обрушились силы 3-го танкового и 52-го армейского корпусов немцев, а с тыла – части 40-го танкового корпуса. Сверху сыпались бомбы.

Наши бойцы и командиры показывали образцы стойкости и мужества. Их давили гусеницами танков, расстреливали из пулеметов…

Комиссар дивизии С.Ф.Заярный, организовав под ураганным огнем эвакуацию документов штаба и знамен из хутора Ажинов на полуторке С.М.Сармуткина, стал у орудия с командиром расчета сержантом В.Санджиевым, сержант вскоре пал, и комиссар один вступил в единоборство с вражескими танками. Его ранило, немцы решили взять комиссара живым. Сергей Федорович использовал оставленный в обойме пистолета последний патрон…

Со смешанным чувством восхищения и горечи  жители рассказывали оподвиге майора Алексея Алексеевича Раабя. Отвлекая противника от грузовика, на котором С.М.Сармуткин вывозил документы и знамя дивизии, он вскочив в седло, с гранатой в руке поскакал навстречу головному танку и был расстрелян пулеметной очередью. Вот что вспомнила М.А.Лазарева: «Танки остановились. Немцы, спрыгнув на землю, подошли к майору, о чем-то переговариваясь. Подъехала легковая машина. Из нее вышел, видимо, важный начальник. После короткого совещания положили тело майора на плащ-палатку и понесли к церкви. Заставили нас подростков выкопать могилу. Потом выстроились. И начальник что-то громко говорил. Затем они опустили тело нашего офицера в могилу  и сами засыпали землей. Сколотили крест и повесили фуражку погибшего».

- Как Вы думаете, Мария Андреевна, о чем мог говорить тот их начальник? – спросил я.

- Слов я не разобрала, немецкия я не знаю, - ответили она. – Но я поняла, что он учил своих брать пример с таких героев, как наш майор…

Об этом случае рассказывали все. И все утверждали одно и тоже: противник был изумлен безумством храброго и отдавал последние почести советскому командиру, призывая своих усталых солдат к такой же отваге в бою…

Невозможно передать все услышанное из уст очевидцев. Несмотря на то, что прошло почти четверть века, у меня до сих пор звучат в ушах голоса местных жителей, рассказывавших об этом и других эпизодах, их скорбные и горестные выражения. Впечатления эти забыть нельзя. Дюди говорили искренне, от души, заново переживая перипетии тех суровых дней и ночей.

- Ким Петрович, там, в тех боях на Дону совершил свой подвиг Эрдни Деликов.

- Да. Одна из наших групп была на месте его последнего боя и гибели. Подвиг Деликова всем нам хорошо известен. Скажу только, что он является единственным, кто удостоился звания Героя Советского Союза в кровопролитных летних боях на подступах к переправам через Дон летом 1942 года. Он погиб 21 июля.

- Судя по тому, с какой теплотой вы рассказываете овстречах с очевидцами боев на Дону, у них сложилось хорошее мнение о воинах нашей дивизии.

- Спору нет. Жители говорили, что дисциплина была хорошая. Ребята, - отмечали они, - были молодые, обходительные, вежливые. Позиции, коммуникации, расчеты располагались поодаль от населенных пунктов, чтобы не навлечь на них авиацию противника.

Бойцы, оставляя боевые позиции, обходили хутора, чтобы фашисты не обрушили огонь на стариков, женщин и детей.

- Ваши ребята уберегли нас, - повторял почти каждый. – Много их полегло тогда, в тех боях. Очень много, - вздыхали казаки. – А вот случаев гибели мирных жителей не припомним… Но зато, когда прогоняли фашистов, нам досталось, говорили они, качая головами.

Что вы можете сказать, Ким Петрович, о конечных результатах похода?

- Мы достигли главного. Пересуды вокруг дивизии поутихли, а затем сошли на нет. Общественное мнение стало однозначным. Мы широко освещали поход по дням в газетах. Было сделано несколько ярких радиопередач журналистом В.Дейнегой. И даже выпущена звуковая пластинка на фирме «Мелодия» с записью фрагментов похода.

НИИЯЛИ начал активный сбор материалов. М.Л.Кичиков защитил докторскую диссертацию на тему участия калмыков в Великой Отечественной войне.

История 110-й ОККД была зафиксирована в трех книгах, последняя из них вышла под названием «В годы суровых испытаний».

- Что вы думаете в целом, Ким Петрович, об этой дивизии?

- Воины дивизии поставленную перед ними задачу выполнили, проявив мужество и героизм, силу духа и преданность в боях с многократно превосходящими силами противника по прикрытию отхода частей и соединений 9-ой, 12-ой, 24-ой, 37-ой и 56-ой армий Южного фронта.

Не будь это времена Сталина, дивизия была бы признана героической. Сковать почти на две недели силы врага у переправ через Дон на своем участке обороны, когда на других участках обороны он проник на левобережье реки – это, конечно, было подвигом. Подвигом вдвойне, если учесть, что 110-я ОККД была кавалерийским, легко уязвимым соединением, поставленным на заслон без поддержки авиации и танков.

В связи с этим я еще раз хочу подчеркнуть, что приведенную выше резолюцию на донесении штаба иначе, как гнусной, клеветнической, не назовешь. Резолюция, пожалуй, была первым «документом», бросившим черную тень на участие калмыков в Великой Отечественной войне.

Поэтому я с удовлетворением отмечаю тот факт, что результаты нашего похода по местам, где держала оборону в июле сорок второго года 110-я Отдельная калмыцкая кавалерийская дивизия полностью опровергли измышления той злопыхательской резолюции, и что сам поход вылился в значимое событие, связанное с престижем нашего народа.

- Спасибо, Ким Петрович, за беседу.

Беседу провел
Н.Илишкин