Переправа

Дед Архип подслеповато щурился на утреннее солнце. Небо было чистое, умытое зарею до голубизны. Глядя на него, казалось, это умелый художник наложил тонкий слой краски на прозрачный холст и натянул его чад головою. За небольшим изреженным леском проглядывалась станица. Аккуратные казачьи курени отсвечивали зайчиками от окон.

Над бахчами, которые сторожил дедушка Архип, кружились высоко вороны. Дед кашлянул, подтянул ремень на ружье и удобнее уселся на низеньком, самодельном топчане, укрытом мешковиной. Из-под материи торчала арбузная ботва, высохшая и примятая. Сторож еще раз поглядел в небо и хрипло сказал, показывая кривой палкой на черные точки:

— Как еропланы кружать, треклятые... — задумался на минутку, брови насупил. — В войну тут такое было, аж вспомнить страшно... Переправа за

тем лесочком налажена у наших, значится, была...

Неожиданное сравнение птиц с самолетами вызвало у меня интерес. Я подсел к деду поближе и спросил:

— А что, дедушка, ты видел, что здесь творилось тогда?

— Как днесь, помню. Тута наши бакши были. Испокон веков. Убирать поехали их…

И он поведал мне историю, ушедшую с годами из памяти многих станичников. Напоминанием тех дней был танк у небольшого мостика, увязший по самую башню в теплый речной ил.

С вечера саперы наводили понтонный мост через Дон. Рычали артиллерийские тягачи, к берегу подъезжали машины с солдатами. Молоденький капитан с уставшими от бессонницы глазами выпрыгнул из полуторки и подошел к деду Архипу.

— Батя, водички испить не найдется?

— Чего же не найдется.

И протянул капитану глиняную махотку с холодной, ключевою водой. Отпив несколько глотков из объемистой посудины, он передал ее деду. Поблагодарил:

— Славная водичка, отец. Давненько не пил такой.

— А ты откель родом, сынок?

— Да ростовский я. Земляк, значит.

— Отступаете. А нас на кого оставите? — с горечью в голосе поинтересовался дед.

Капитан опустил голову, постоял несколько секунд,

— Отступаем, Но знаешь, как пружина сильна, когда сожмешь ее?.. Прощай, может, не свидимся…

И он побежал догонять медленно двигавшуюся машину,

...Но свидеться им пришлось. Когда загудела земля под гусеницами немецких танков, заполыхали фонтаны взрывов до самого неба, и, словно вся гарь войны собралась над этим маленьким клочком земли, дед еще не успел переправиться в станицу. Порешил, что в лесу спокойнее будет.

Но он ошибся. Не успевшие переправиться солдаты открыли такой яростный огонь по немцам, что те, не ожидая большого сопротивления, на миг остановились, чтобы ударить еще сильнее, злее,

У мостика, возле берега небольшой речушки-безымянкн стоял советский танк. Какое-то повреждение в моторе сделало неподвижной эту быстроходную крепость. Экипаж, не желая покидать машины, остался для прикрытия отступающих.

Танк стоял под небольшим ярочком так, что только одна башня выглядывала. Чуть левее, ближе к лесочку, расположился взвод с противотанковыми ружьями и пулеметами. Капитан, встретившийся с дедом Архипом, остался командовать прикрытием.

Четыре немецких танка на полной скорости рванулись было к мостику, да так и остались полыхать кроваво-черными кострами.

Гудела земля. Встревоженные взрывами птицы метнулись было в небо, но и там гремел бой: четыре наших «ястребка» сражались с армадой «мессеров».

Дед лежал в теплой воронке от недавнего взрыва. Метрах в двадцати остановилась немецкая машина. Из нее, пригибаясь низко к земле, выскочили десятка два автоматчиков и двинулись в сторону деда.

— Пропал, — мелькнула в голове тревожная мысль .

Трое рослых, холеных фашистов прошли совсем рядом, топая по утрамбованной земле коваными сапогами. Остальные пробежали чуть левее.

— Обходят хлопцев, — подумал дед.

Как только немцы скрылись за ближайшим терновником, дед, прихрамывая, побежал туда, откуда короткими очередями били наши. Два раза его обжигали космы взрывов, отбрасывая на несколько метров в сторону. Он падал, вставал и снова упрямо шел туда, где окопались наши солдаты,

На маленьком плацдарме горело уже больше десяти немецких танков. Остальные почти в упор били по лесочку. Взлетали в воздух деревья, горела маленькая скирда у самого мостика, закрывая его дымом. Дед пробежал по бревенчатому настилу, цепляясь за шершавые перила.

— Товарищ капитан! Смотрите, кто-то бежит, — указывая на деда, сообщил лежащий рядом с капитаном сержант.

Через минуту Дед Архип, откашливаясь и протирая слезящиеся глаза, хрипло говорил:

— Сынок... Там немцы... в обход пошли. И обессиленный сел на землю.

— Спасибо, отец... Рожков, Карпов. Петров, — с пулеметами — вон к тому деревцу!

Через несколько минут загрохотали первые очереди. Немцы, посланные в обход, залегли, отстреливаясь, поползли обратно.

Назад никто из пулеметчиков не вернулся. Так и остались они лежать на донской земле вечным сном.

Долго шел еще бой. Немцы так и не прошли здесь. А в живых из тех, кто прикрывал отступающих, остался один человек — дед Архип.

...Рассказчик мой встал, и, не оглядываясь, прихрамывая на левую ногу, пошел к мостику. Долго стоял он у перил, глядя на цветущую воду речки-безымянки.

"За изобилие" №124 (4585) 17 октября 1970 стр.4